| Большие скорости — вот истинный дар богов! Г. Лаваль |
Как причудлив бывает путь какого-либо изобретения! Взять, например, иголку: впилась когда-то в зад первобытному человеку рыбья кость, проткнув его непритязательное одеяние — глядь, а игла уже везде, от швейной промышленности до атомной энергетики.
Примерно то же самое можно сказать о приручении центробежной силы.
И если эволюция применения иглы заняла несколько тысячелетий, то центрифуга прокрутилась этим путём не в пример быстрее.
Как не вспомнить об этой бессменной спутнице нашего быта в День космонавтики?!
Да, сейчас домашний кот может сидеть у стиральной машинки и заворожённо глядеть на карусель простыней и носков. А чуть больше полувека назад и на месте кота, и на месте полотенец были люди — и всё это служило великой и благородной цели: изучению космоса.
Центрифуга оказалась настолько многоплановой конструкцией, что с её помощью можно было делать что угодно — от получения сливок до разделения изотопов урана. И незаменимую роль в системе подготовки космонавтов к условиям перегрузок в открытом космосе сыграла тоже она.
Быстрое развитие сей механизм получил под конец XIX века, когда шведский инженер Густав Лаваль изобрёл целых три прибора на основе центрифуги:
- сепаратор для выделения сливок из молока (1878 г);
- турбинный привод для того же сепаратора (1883 г);
- турбину на гибком валу (1889 г),
Как известно, научно-технический прогресс в те времена не просто не стоял на месте — он семимильными шагами бодро маршировал по планете. И одним из необходимых условий “индустриализации” (причём, даже не “всей страны”, а всего мира) являлось решение задачи развития производительных сил.
Проще говоря, если раньше с ролью двигателя вполне справлялся бессловесный вол, пашущий землю, то теперь ситуация радикально изменилась. Меланхоличными осликами, ходящими по кругу и вращающими колесо, большие города было не обогреть и не осветить. Ну а про полёты в космос при таком раскладе и речи быть не могло.
Поэтому, лучшие умы человечества засели над задачей добычи энергии из атома.
И здесь центрифуга пришла на помощь, несмотря на то, что в этой отрасли её применение считалось бредовой затеей.
Герой Соцтруда Виктор Сергеев в 50-х гг ХХ века внёс небольшое новшество в разработку группы немецких учёных, трудившихся в Ленинграде. Новшеством этим была некая трубка Пито, с которой его подняли насмех. Но плевать советскому инженеру на все смешки, вместе взятые, если его блестящий интеллект уже увидел решение задачи.
При поддержке Николая Синева (директора КБ завода им. Кирова) и Александра Зверева (генерал-майора КГБ) было получено разрешение на создание первой центрифуги для применения в ядерной промышленности.
С помощью Иосифа Фридляндера, автора сплавов, из которых создавались детали механизмов и корпусов почти всех отечественных самолётов, были созданы корпуса центрифуг первого поколения. Они выдерживали запредельные значения температур, вибраций, излучения, давления, и оказались так разумно сконструированы, что до сих пор принципиальных изменений в их конструкцию не внесено.
Время, действительно, неслось вперёд, и совершенный механизм, кроме разделения урана, стал незаменимым в отечественной космонавтике. Именно в центрифугах и люди, и узлы механизмов проходили испытания на прочность, подвергаясь огромным перегрузкам. Так центрифуги встали в один ряд с барокамерами, гидролабораториями, сурдокамерами, доблестно неся до сих пор свою службу на благо человечества.
Учёные из Томска изобрели самый мощный в мире ускоритель частиц
Невезучий Флеминг и его пенициллин
